Глава 6

Опасности
  Отношение ученых к этой проблеме более всего напоминает благодушие ученых, работавших над проблемами ядерного распада. На них лежит ответственность за создание модифицированных организмов, но то, как их изобретения будут использованы, они считают не своим делом и не своей заботой. "Мы делаем нашу часть работы – перенос генов. Все остальные проблемы по выращиванию таких растений стоят перед специально созданными научными институтами …у нас работают эксперты по генной инженерии, а не по сельскому хозяйству." (Борис Народицкий, Петр Харченко, Эмиль Хавкин, Всероссийский НИИ сельскохозяйственной биотехнологии РАН, интервью, Москва, Россия, 10 июля 2000 г) Когда мы спросили у официального представителя Novartis про опыты по безопасности еды, проводимые на добровольцах Министерством здравоохранения, он ответил: "возможно они нам не сообщают. У нас контракт с Институтом питания, но насколько я знаю, они проводят опыты на крысах. Мы только поставляем материал. Опыты же проводят различные институты." (Михаил Гришин, Глава представительского офиса, Новартис Семена Int AB, интервью, Москва, Россия, 28 июля 2000 г) Институты, разрабатывающие ГМ-растения и ТНК, маркирующие их как безопасные для потребления, похоже, мало заботятся о том, чем кончатся их исследования.
  Разногласия между российскими учеными
  Как и во всем мире, в России идут дебаты (по крайней мере , между учеными) о ГМ-растениях, перекрестном опылении и развитии суперсорняков. Эмиль Хавкин полагает, что угроза перекрестного опыления существует, особенно между рапсом и его дикими родственниками, такими как сурепка, дикая редька и т.п. Он говорит, что опасность, связанная с ГМ-кукурузой, менее серьезна, поскольку в России нет сорняков, которые могли бы с ней перекрестно опылиться. Он говорит, что риск минимален, поскольку если даже появятся гербицидоустойчивые сорняки, нужно будет только распылить гербицид 2-4-D. Он признает, что опасность горизонтального переноса генов может быть серьезной, но она еще недостаточно изучена и во всех других случаях это лишь журналистские трюки и фантазии. (Эмиль Хавкин, Всероссийский НИИ сельскохозяйственной биотехнологии, интервью, Москва, Россия, 10 июля 2000 г. Также Сергей Долгов, заведующий лабораторией Станция искусственного климата "Биотрон", Институт биоорганической химии, г. Пущино Московской обл., интервью, Москва, Россия, 17 июля 2000 г)
  Виталий Пухальский идет дальше, заявляя, что если существует опасность перекрестного опыления и появления суперсорняков, это уже является достаточным основанием для того, чтобы никогда не выпускать ГМ-растения "на волю". "Это слишком рано и слишком быстро. Если мы интродуцируем ген, который позволяет вам использовать больше гербицидов, мы еще не знаем, насколько быстро этот ген будет перенесен к сорнякам или как использование гербицидов скажется на продукте, который мы будем употреблять." (Виталий Пухальский , Институт общей генетики им. Вавилова РАН, интервью, Москва, 6 июля 2000 г.) Очевидно наличие реальной опасности для биоразнообразия и биобезопасности, даже для самоопыляющихся видов, таких как пшеница.
  Институт общей генетики изучает возможность перекрестного опыления пшеницы, самоопыляющегося растения, и выяснили, что "культурная" пшеница перекрестно опыляется с некоторыми сорняками и дикими видами пшеницы. В прошлом учеными были исследованы только собственные гибриды и культурные растения, а не дикие виды. Если дикие растения могут опылять культурные, отчего же культурные не смогут опылить сорняки? (Виталий Пухальский , Институт общей генетики им. Вавилова РАН, интервью, Москва, 6 июля 2000 г.) "Институт передал результаты своих исследований Скрябину и в ГЕНКОМ, с заключением, что буферная зона должна составлять не менее 300 метров, и чем сильнее ветер, тем сильнее будет и перекрестное опыление. В случае с рожью или кукурузой, нужны еще большие буферные зоны вокруг трансгенных растений. (Виталий Пухальский , Институт общей генетики им. Вавилова РАН, интервью, Москва, 6 июля 2000 г.) Эмиль Хавкин не согласен, он говорит: "пшеница – самоопыляемое растение и если кто-нибудь будет говорить что-либо о перекрестном опылении, в России ему просто плюнут в лицо." (Эмиль Хавкин, Всероссийский НИИ сельскохозяйственной биотехнологии, интервью, Москва, Россия, 10 июля 2000 г.)
  Сергей Гончаров, спецалист по пшенице и тритикале (гибрид пшеницы и ржи, сделанный во время Второй Мировой традициоными методами скрещивания) подтверждает данные вавиловского института, но не разделяет призыв к бдительности (сомнению). Он говорит, что даже в случае строго самоопыляющихся растений, цветки иногда открываются и таким образом определенный процент перекрестного опыления имеет место. Однако "Это глупо - считать, что в результате какой-нибудь гибридизации получится что-то опасное для природы. Я не вижу ниаких проблем. Гены те же самые. Дикие виды не сыграют никакой роли." (Сергей Гончаров, профессор, эксперт проекта TACIS FDRUS9602 "Реструктуризация сельского хозяйства в Черноземной зоне России", интервью, Воронеж, Россия, 26 июля 2000 г.) Филиппов и Спиридонов заявляют, что никакой опасности от перекрестного опыления ГМ-картофеля или сахарной свеклы нет. Картофель – не местный вид, так что у него нет здесь никаких близких родственников. Филиппов признает возможность перекрестного опыления ГМ-рапса и его диких родственников. Сахарная свекла не цветет и не производит никакой пыльцы в первый год. Это же гибриды, они не производят никаких семян. Даже если цветение будет, эти растения не оставят потомства. (Юрий Спиридонов, Заведующий отдела гербологии НИИ фитопатологии, член-корреспондент РАСН, Интервью, Москва. Россия 12 июля 2000 г.) Однако, тут ничего не говорится о других опасностях, таких как микробы, человеческое вмешательство, поедание животными и другие случаи, когда ГМ-растения (то что от них останется после уборки или другие их части) могут попасть в окружающую среду и загрязнить ее. А если ген устойчивости к гербициду перейдет к сорнякам, гербицид станет бесполезным, однако, есть мнение, что это тогда уже проблема производителя, а не фермера, потребителя и окружающей среды. (Виталий Джавахия, заведующий лабораторией молекулярной биологии Всероссийского НИИ фитопатологии, интервью, Москва. Россия 12 июля 2000 г.)
  Запрет на коммерческую культивацию ГМ растений в России: экономика или биологическая безопасность?
  В настоящее время в России не культивируются ГМ растения, что приводит в уныние многих россиийских ученых. "Истинная цель разговоров об опасности – экономическая борьба между корпорациями и политические спекуляции – подрыв экономики в других странах, подрыв экономики России. Западные компании хотят монополизировать растительный рынок, предотвратить успех российской биотехнологии и посадить свои растения здесь. Это биологическая окупация нашей Родины." (Виктор Шевелуха, заведующий кафедрой сельскохозяйственых биотехнологий Московская академия сельского хозяйства им. Тимирязева, академик РАСХН, и Аграрной академии Републики Беларусь, интервью, Москва, Россиия, 25 июля 2000 г.) Многие ученые выражали то же мнение в более мягких выражениях, мол, из-за политических и экономических причин, а не беспокойства о здоровье и биологической безопасности, Россия лишена возможности выращивать собственные ГМ растения и вынуждена импортировать их из США или еще откуда-нибудь. Министрство здравоохранения также винит экономику: "устойчивость к антибиотикам – это скорее политический вопрос, чем научный. С одной стороны, есть Европа и США, которые перепроизводят пищевые продукты и не зная уж куда-бы их приткнуть, ищут новые рынки сбыта. Это вовсе не научная дискуссия о безопасности продукта. У нас нет серьезных научных данных об опасностях таких продуктов." (Анатолий Петухов, заместитель начальника отдела гигиены питания Госсанэпиднадзора Министерства здравоохранения РФ, интервью, Москва. Россия, 5 июля 2000 г.) Академик Скрябин утверждает: "все дело в том, что мы можем использовать Bt-картофель для приготовления пищи, но не можем его выращивать. Они будут его экспортировать, а мы – тащить его сюда и платить за это большие деньги. Это кошмар. Это экономическая война. Это ни имеет ничего общего с биологической безопасностью. Когда битва завершится, уже не будет никаких вопросов о безопасности, поверьте." (Константин Скрябин, академик, Директор центра биоинженерии РАН, интервью, Москва, Россия, 7 июля 2000 г)
  По крайней мере, это – официальная позиция. Неподтвержденная информация указывает на высокопоставленых ученых и принимающих решения, как на людей, имеющих свой бизнес по выращиванию и продаже семян Bt-картофеля российским покупателям. Министерство сельского хозяйства даже утверждает, что обладает информацией о зарубежных компаниях, подписавших контракт на выращивание ГМ-семян в России на вывоз и продаже их обратно в США. "У нас нет средств предотвратить это, поскольку это прямые контракты западных фирм с губернаторами и институтами. Они получают эти семена картофеля и везут их обратно в Америку." (Сергей Паклин, заместитель начальника отдела по защите растений Министерства сельского хозяйства, интервью, 6 июля 2000 г) Когда мы об этом спросили Novartis, они ответили: "Это незаконно. Поэтому мы этого не делаем" (Михаил Гришин, Глава представительского офиса, Новартис Семена Int AB, интервью, Москва, Россия, 28 июля 2000 г)
  Угроза биоразнообразию и биобезопасности
  Для защиты биологического разнообразия в России некоторые уязвимые территории не должны были подвергаться потенциальному риску, исходящему от ГМ-растений. Но когда мы задали в Министерстве сельского хозяйства вопрос о местонахождении районов происхождения определенных культур, где деятельность генных инженеров должна быть запрещена, выяснилось, что они в точности совпадают с районами полевых исследований ГМ-растений. Главы одних и тех же институтов принимают решения о необходимых мерах биобезопасности, процедурах и окончательном одобрении ГМ-продуктов.
  "Вы видели, какое положение в российских институтах? Там есть несколько светлых голов, но институтам необходимы огромные капиталовложения и очень строгие стандарты безопасности при работе с биологически активными веществами, которые они не могут соблюсти". (Михаил Гришин, Глава представительского офиса, Новартис Семена Int AB, интервью, Москва, Россия, 28 июля 2000 г.) Если Novartis не уверен в эффективности российских мер контроля за биобезопасностью, почему он поручает местным институтам как исследования в лабораториях, так и полевые испытания? Оказывается, в случае непреднамеренного выпуска ГМО в окружающую среду, а также преднамеренного выпуска с непредвиденными последствиями, российское законодательство не предусматривает никакой ответственности.
  Министерство сельского хозяйства настолько обеспокоено этим, что активно поощряет работу биологических институтов над системами контроля, такими как технология ДНК-маркеров, вместо создания новых трансгенных растений ради научного интереса. Оно даже готово привлекать биотехнологов финансовыми вложениями. "Мы не должны спешить и пытаться ускорять эволюцию. Иначе окружающая среда может измениться так, что человеку просто не останется в ней места". (Сергей Паклин, заместитель начальника отдела по защите растений Министерства сельского хозяйства, интервью, 6 июля 2000 г.)
  Виталий Пухальский был единственным из ученых, кто выразил свою обеспокоенность в отношении той работы, на которой базируется вся его карьера. "Мне кажется, мы только начинаем. Нам предстоит еще пройти долгий путь. К сожалению, некоторые компании и работающие на них ученые, напротив, хотят получить немедленную прибыль от этих технологий. Меня очень беспокоит эта спешка". Пухальский даже не горит желанием немедленно увидеть плоды своей собственной успешной работы на поле. Например, его институт создал табак, вырабатывающий ген человеческого альфа-интерферона, защищающий растение от вирусов, но "то, что мы достигли такого результата, не означает, что мы должны срочно засадить этим табаком все вокруг. Я не знаю, что произойдет, если мы выпустим его в окружающую среду и если произойдет передача этого самого гена другим растениям. Нам нужно много, много лет для изучения длительных последствий". (Виталий Пухальский , Институт общей генетики им. Вавилова РАН, интервью, Москва, 6 июля 2000 г.)
  Буферные зоны
  Хотя Министерство сельского хозяйства утверждает, что не существует установленных законом буферных зон для трансгенных растений, биологические институты настаивают на том, что ими приняты адекватные и соответствующие меры безопасности, и что полевые испытания проводятся на закрытых и четко отделенных территориях. По словам Виталия Джавахии, опытное поле в Орле - это небольшая площадка, окруженная рвом с водой с трех сторон и лесом с четвертой. Буферная зона - 1 километр, "что приемлемо даже для Европы". Эмиль Хавкин и Борис Народицкий объяснили, что существуют очень давно утвержденные правила для всех полевых испытаний в России в зависимости от испытуемого растения. Ширина буферной зоны также зависит от растения. Трансгенные растения должны быть высажены в центре площадки и окружены немодифицированными культурами. (Борис Народицкий, Петр Харченко, Эмиль Хавкин, Всероссийский НИИ сельскохозяйственной биотехнологии РАН, интервью, Москва, Россия, 10 июля 2000 г.)
  В Орле, где биологи из Пущина и Института сельскохозяйственных биотехнологий проводят свои полевые исследования генетически модифицированных яблонь, груш, клубники и хризантем, принимаемые меры биобезопасности, судя по описаниям, должны были быть весьма суровыми. Во время визита в Орел, однако, нашему взору предстало нечто совершенно иное, и мы начали серьезно сомневаться в том, что на других площадках дела обстоят благополучно. Все испытания зарубежных растений, ввозимых в Россию, на биобезопасность проводятся именно здесь. Нам обещали вооруженную охрану, однако мы встретили лишь добродушного пожилого сторожа, отвечавшего за площадку. Предполагалось, что она охраняется собаками, но на месте мы увидели лишь пустую конуру. Там действительно был забор, состоявший, впрочем, из гниющих досок, увенчанных тремя рядами колючей проволоки. Это был не совсем тот "военный лагерь", который описывал доктор Скрябин. Там была также буферная зона - полоска голой земли вокруг поля шириной примерно 1 метр. Помимо этого, была также заросшая сорняками территория шириной около 20 метров между забором и проселочной дорогой, а затем начинались дома. ГМ-растения были высажены не в центре, как это описывали Хавкин и Народицкий, а в углу поля между главным входом и дорогой.
  Немодифицированные растения, вопреки сказанному, не окружали их. Хотя Долгов, был вполне удовлетворен увиденными мерами биобезопасности, он заметил на прощание: "Если вы считаете, что биобезопасность обеспечена недостаточно, сравните это с ситуацией в итальянских институтах". (Сергей Долгов, заведующий лабораторией Станция искусственного климата "Биотрон", Институт биоорганической химии, г. Пущино Московской обл., интервью, Москва, Россия, 17 июля 2000 г.)
  Каждый раз, когда мы спрашивали исследователей или чиновников о предпринимаемых мерах по обеспечению биобезопасности, первой реакцией были заверения в том, что вход на испытательные площадки ограничен даже для сотрудников институтов, а тем более для представителей Гринпис и НТВ. Необходимо отметить, что такие меры, возможно, вполне эффективны для предотвращения незаконного вторжения на опытные поля людей, но вряд ли они учитывают большинство путей случайного попадания ГМО в окружающую среду, например, перекрестное опыление, перенос генетического материала насекомыми, микробами, ветром и водой. Таким образом, контролирующие органы и ученые больше стремятся не впускать на опытные поля общественные организации и прессу, чем не выпускать оттуда ГМО.
  Эмиль Хавкин даже не был уверен в том, что собаки способны удержать российских крестьян от кражи испытываемых культур, которые пользуются репутацией очень ценных. Министерству сельского хозяйства известно о случае, когда трансгенная картошка была выкопана с одного из полей в Краснодарском крае и увезена в неизвестном направлении.
  В Орле во время нашего визита проходила научная конференция, приуроченная к высадке ГМ-растений и деревьев. Была запланирована экскурсия с целью демонстрации устойчивости растений к гербициду Basta. К сожалению, ночью, за сутки до этой демонстрации над опытным полем пронесся сильнейший ветер, который сорвал с деревьев всю листву. Где приземлились листья, содержащие чужеродные гены, остается только догадываться. Единственное, в чем можно быть уверенным - эти листья будут сладкими (в них средствами ГИ увеличено содержание тауматина), когда где-нибудь упадут.
  Согласно Джавахии, самая страшная угроза биобезопасности исходит от непредсказуемости поведения генов, которые никогда не входили в состав той или иной ДНК. Сейчас не существует способов отследить вызванные ими изменения в химии и физиологии клетки. Следовательно, ученые могут проверить лишь простейшие параметры биобезопасности, например, восприимчивость к вирусам, грибам и бактериям. (Виталий Джавахия, заведующий лабораторией молекулярной биологии Всероссийского НИИ фитопатологии, Юрий Спиридонов, Заведующий отдела гербологии НИИ фитопатологии, член-корреспондент РАСН, Интервью, Москва. Россия 12 июля 2000 г.)
  Протокол по биобезопасности
  Министерство сельского хозяйства заявляет, что Россия на официальном уровне поддерживает Протокол. Россия должна была подписать его уже в Найроби, Кения, в мае 2000 г., но политические разногласия, а затем и смена правительства, замедлили процесс. Пока Протокол не подписан, больше всего опасений вызывает продовольственная помощь из США, которая может содержать живые модифицированные организмы.