Хруст гравия под сапогами, идеально прямая дорожка с кирпичным бордюром и облицованное с излишней тщательностью КПП - очевидно, чей-то «дембельский аккорд». Рядом «бетонка» и холодильник. Нет, не тот, который ставят на кухне или продуктовом складе. Этот, размером с трехэтажный дом, когда-то охлаждал пыл недругов могучей державы, храня в своем чреве боевые ракеты класса «Земля-Воздух», требующие низкой температуры в «Готовности № 2».
  Хруст гравия. Полигон войск противовоздушной обороны (ПВО) в пустыне Бетпак-дала (Карагандинская область). Я здесь впервые, но все знакомо и понятно. И щемит сердце оттого, что будто невзначай повстречал свою юность. Словно ударил в лицо сухой воздух другой пустыни, где тоже я, тоже в сапогах, только при погонах и моложе на 10 лет.
  Вооруженные Силы Советского Союза. В их рядах служили миллионы граждан, а десятки миллионов создавали новейшие технологии и виды вооружений, осваивали забытые Богом острова и пустыни, строили военные городки и базы там, где веками вообще ничего не было. Огромные средства (порядка 200 млрд. долл. в год) государство вкладывало в Военно-промышленный комплекс (ВПК) и Министерство обороны (МО). Народ предпочел иметь не лучшие в мире автомобили, а лучшие самолеты, ракеты и подводные лодки. Жизнь нескольких поколений была посвящена гонке вооружений, охватившей земной шар. Но мы победили! Мы - это все человечество. Ведь за полвека так и не разразилась ядерная катастрофа, не разгорелась очередная мировая война.
  Я шагаю по следам былой победы своего народа. Но, кроме следов мародерства и величайшей глупости государственного масштаба, не нахожу ничего. Передо мной лишь останки того, что скромно именовалось «Площадка 35 полигона ПВО СССР «Сары-Шаган» (позднее - ПВО Российской Федерации), а по сути являлось огромным военным комплексом боевого и испытательного назначения системы противовоздушной и противоракетной обороны.

  Город без имени
  Первая мысль: вчера здесь было применено нейтронное или химическое оружие - город абсолютно пуст. Даже нет одичавших котов и собак, таких обычных для брошенных поселков Карагандинской области. Но, несмотря на частично выбитые окна и местами провалившиеся крыши домов, город удивительно опрятен и непривычно чист. В нем регулярная планировка и очень много зелени. Еще раз напоминаю - пустыня! До Приозерска - «столицы» полигона, что на берегу Балхаша - почти 100 км.
  Город на 35-ой площадке просуществовал без малого 40 лет. Здесь жили в палатках и армейских кунгах первые поселенцы, здесь молодые мамы с колясками, в дневное время являющиеся подавляющей частью населения, по вечерам ждали со службы своих любимых лейтенантов и капитанов. В этом Городе лихие сержанты заглядывались на дочерей командиров частей. В Городе пацаны ходили в один детсад, в одну школу, а потом вместе приезжали сюда в курсантской форме к «предкам» на каникулы. Этот Город - чья-то Родина.
  Я прохожу мимо многоэтажек и попадаю в один из дворов. Перед глазами две большие площадки: детская и спортивная. Они в таком первозданном виде, что кажется, будто все мамы дружно позвали детей на ужин, и те вот-вот вернутся, наполняя двор шумом и смехом. Ведь даже качели еще не успели остановиться и беззвучно раскачиваются вперед - назад! Нет, это просто ветер. А площадки целы потому, что нет в них злополучного «цветмета», из-за которого вся «35-ая» исполосована шрамами траншей, обнажена грудной клеткой силовых трансформаторов и, как выбитыми зубами, блестит роторами раскуроченых электродвигателей.
  В Городе властвует смерть.

  Аборигены в погонах
  Дело в том, что МО РФ свернуло свой полигон ПВО лишь частично, процентов на 90. Осталось некоторое количество боевых частей и несколько, мягко говоря, законсервированных. Военная техника там «законсервирована» до такой степени, что даже электричества порой неделями нет в части. А личный состав нередко без средств связи и оружия. Побеседовав с аборигенами «35-ой» - от капитана до подполковника, я пришел к выводу, что держит этих офицеров многие годы на площадке безвыходность ситуации: денежное содержание после 17 августа 1998 года превратилось в пыль. Так что финансовых накоплений на квартиру в России никак не хватает. Вот и служат они, забытые страной и главкомом, в надежде получить по выходу в запас жилье от родного Министерства обороны. Замечу, что среди моих российских друзей-офицеров это вообще самый распространенный вид воинской службы - «ждать квартиру». Солдатам же, наоборот, в нашей пустыне нравится - очень маленький коллектив, обязанность только хозяйственного характера, боевая подготовка исключительно теоретическая, офицеры не злые и больше похожи на требовательного батю, чем на беспощадного командира.
  Чтобы не умереть от скуки, безделья и безденежья, аборигены 35-ой площадки, похоже, промышляют все тем же «цветметом». Однако спрашивать об этом своих бывших братьев по оружию я посчитал нетактичным. И так понятно, что «старатели» из числа местных жителей (т.е. проживающих в радиусе 100 км) не смогли бы обойтись без схем прокладки кабельных линий. Попробуйте извлечь алюминиевый и медный кабели, зарытые между военными объектами, удаленными на многие километры друг от друга!
  - Когда начался вывод ВС РФ, развал полигона ПВО и вашей площадки в частности? - спрашиваю я российского офицера.
  - Лет пять назад. Тогда и наш городок стал пустеть. Мы даже не можем сказать, кому принадлежит большинство брошенных объектов: еще России или уже Казахстану.
  - Мародерам, - ответил я ему мысленно.

  И тогда пришли варвары
  Гибель 35-ой площадки в составе всего полигона «Сары-Шаган» происходила поэтапно (очень модное слово в те годы), начиная с конца 80-х, когда была ликвидирована в рамках международных соглашений уникальная (правда, как говорят - громоздкая) система противоракетной обороны. Вторая стадия умерщвления (в середине 90-х), коснувшаяся непосредственно «35-ой», была связана с выводом ВС РФ из суверенного Казахстана. Но главное не даты, а то, как происходил вывод военных объектов из числа действующих, как осуществлялась передача «демилитаризованных» территорий Казахстану. Если провести многомесячное журналистское расследование, то на большинство этих вопросов удастся ответить конкретно. Но и так понятно, что вопрос о том, как с максимальной отдачей для государства и народа в целом использовать оставляемые ВС РФ территории, объекты, технику и материалы, в принципе, не ставился. А если и ставился, то настолько формально, что корыстные интересы гражданских чиновников в Казахстане и военных чиновников в России многократно перевесили интересы Республики.
  По имеющимся сведениям, в первые месяцы после вывода подразделений ВС РФ с полигона «погреть руки» посредством присвоения «ничейной» техники удалось чиновникам не только высшего, но и среднего звена. Успели «хапнуть» и некоторые рядовые граждане. Но беда в другом: способы присвоения были настолько варварские, в полном смысле слова, что их можно смело приравнивать к способам уничтожения. Я считаю, что если (по предварительным оценкам) из каждого миллиона долларов, вложенных СССР в оставленные военные объекты, частные лица и госслужащие смогли извлечь (в личных или общественных целях) от 200 до 2000 долл., то это элементарное уничтожение. Ибо топить печь ассигнациями тоже можно, но вряд ли это хоть чем-нибудь оправдано.
  Как моральное преступление перед своими предками следует квалифицировать варварское уничтожение материальных ценностей, созданных предыдущими поколениями людей.
  Раз уж было принято решение давать «добро» на сбор цветного металла в степях Казахстана, то параллельно необходимо было осуществлять утилизацию чермета (в условиях полигона - это детали из дорогих легированных марок стали), проводить сбор конструкций из титановых сплавов, а также элементов радиоэлектроники, содержащих драгметаллы. А так лишь алюминий и медь «удостоились чести» стать добычей полулегальных бригад «старателей». Остальная часть металлоконструкций разбросана, смешана с мусором и грунтом. Тут и там встречаешь обгоревшие электронные платы - видимо, малообразованные мародеры надеялись, что если плату подержать над огнем, то с нее закапает цветной металл. Кроме того, отдав право заниматься утилизацией металла одной-двум солидным фирмам, можно было бы потребовать засыпать траншеи после извлечения кабелей, разровнять разрушенные сооружения, собрать и захоронить мусор.
  И все же сбор металла - это одна из последних стадий извлечения пользы из таких технических гигантов, как площадки войск ПВО. Вначале следовало сконцентрировать в одном месте автомобильную технику и методом «один из трех» восстановить 25-30 % автомобилей, в которых так нуждаются крестьянские хозяйства нашей области. Далее грамотно демонтировать и использовать в дальнейшем по прямому назначению высоковольтные силовые трансформаторы и распределительные устройства 0,4 кВт - 10 кВт - 35 кВт, которых на площадках огромное количество. Крайне полезными для сельского хозяйства и мелкого производства оказались бы трехфазные электродвигатели, насосы, компрессоры и дизель - генераторы, имеющиеся практически на каждом объекте «35-ой». Все это «добро» неплохо было бы предоставить на льготных условиях начинающим предпринимателям в качестве госкредита. Двойная выгода развивающемуся государству!

  Экологи на тропе войны?
  Немаловажным отрицательным фактором существующего положения дел на 35-ой площадке является экологический ущерб, нанесенный и продолжающий наноситься этому региону. Не ошибусь сильно, если распространю это утверждение также на другие брошенные площадки полигона.
  Во-первых, гибнут дикие животные в ямах, траншеях, открытых колодцах и ракетных шахтах.
  Во-вторых, сжигание кабелей и электротехнической аппаратуры в целях извлечения алюминия и меди приводит к значительному загрязнению токсичными веществами почвы и воздуха.
  В-третьих, бывшие военные объекты стали временными базами браконьеров, которые наносят непоправимый ущерб фауне пустыни.
  И последнее, те оазисы в пустыне, что были созданы за десятилетия руками военных, превращаются в свалки строительного, металлического и пластмассового мусора. Остаются не захороненными склады ГСМ и токсичных веществ.
  При всем моем уважении к подразделениям Министерства экологии и НПО, считаю серьезным просчетом их задержку с выходом на эту «военную тропу».
  Пока не поздно еще реабилитироваться по этой проблеме, предлагаю правительству Республики Казахстан сделать описание конкретного военного объекта, площадки и региона в целом, а потом объявить республиканский конкурс на самый эффективный и экологичный проект по их использованию. За время поездки по полигону я составил черновик возможных вариантов, предложенных людьми, неравнодушными к судьбе родного края. Вот он:
  1. Попробовать использовать некоторые площадки в интересах ВС РК.
  2. Продать абсолютно необитаемые площадки в качестве наземных мишеней ВВС США. Пусть тренируются лучше здесь, чем на населении развивающихся стран.
  3. Использовать площадки в качестве реального учебного пособия для инженеров-строителей и курсантов военных училищ.
  4. Проложить по самым экзотичным площадкам маршруты для любителей «экстремального туризма» и иностранных путешественников.
  5. Использовать в народнохозяйственных целях имеющиеся сооружения и огороженные территории.
  6. Разместить на уцелевших площадках международные научно-исследовательские центры, требующие значительного удаления от городов и поселков.

  Легенда 35-ой площадки
  Попав на очередной объект «35-ой», я вдруг обнаружил странную непохожесть его на своих «соседей». Мало того, «незнакомец» был вообще «какой-то невоенный». Он имел настолько необычную архитектуру, что первая моя мысль была: «Здесь надо снимать кино!» Много бы я дал, чтобы увидеть, каков он был при жизни! Исследовав почти все сооружения и постройки, я пришел к определенным выводам, которые через день подкрепила случайно услышанная мною легенда.
  «Тройка», так условно назовем этот объект, была не обычной боевой испытательной частью войск ПВО, а скорее, военной научно-испытательной. Кроме офицерского состава, большой процент обитателей «тройки» составляли «промыслы» (прикомандированные представители ВПК) и «яйцеголовые», т.е. ученые. Основное сооружение, круглое, с очень мощными, плотно прилегающими металлическими дверьми и воротами, скорее всего, было накрыто громадным куполом. Внутри размещалась какая-то очень нежная, очень секретная аппаратура, требующая то ли кондиционирования воздуха, то ли повышенной его чистоты, то ли особой газо-воздушной смеси. В соседнем здании были смонтированы многочисленные насосы и компрессоры. Целое одноэтажное здание занимала спецаппаратура и какие-то агрегаты.
  Как гласит легенда, объект являлся сверхновой секретной разработкой в области средств ПВО и находился на стадии «летных испытаний». Все вроде шло на лад, но дисциплина, пошатнувшаяся с развалом СССР, позволила одной из женщин-военнослужащих (разумеется, молодой, красивой блондинке) сделать копии технической документации и передать их некой иностранной спецслужбе. Дальнейшая судьба блондинки неизвестна, но после выявления утечки информации испытания сразу прекратили, демонтировали аппаратуру и все наиболее ценное. С этого момента и началась гибель 35-ой площадки.

  Константин Юдин,
  Карагандинский Экологический музей